Опасная игра со смертью

Спецвыпуск хакер, номер #001, стр. 001-071-1

Шикель Грубый (s_gruby@hotmail.com)

Если выехать из города славного Новосибирска по лесной дороге, ведущей в Петропавловск-Камчатский, внимательный водитель заметит на пятом километре шесть неприметных холмиков, стыдливо примостившихся у зарослей кустов экзотического марципана. Каждый в год, в пятницу 25-ого февраля, у холмиков сих появляются траурные цветы. Что за загадочные могилы? — спросите вы, почесав в раздумье затылки. Именно здесь похоронены первые в нашей стране жертвы компьютерных вирусов: шестеро сотрудников одного из самых секретных «почтовых ящиков» России — НИИ Животноводчества и Аквариумистики.

История эта до сих пор скрывается в тщательной тайне, за семью печатями и тремя штампами ФСБ «совершенно секретно» на бумагах и файлах, так или иначе имевших отношение к делу «Пятницы Двадцать Пятого». Однако слухи о вирусе-убийце проникли в российскую печать, обретя самые невероятные формы — от сферической до октаэдра. Публикации центральных и новосибирских бульварных журналистов пытались убедить не менее бульварных читателей в существовании опасного и трагического вируса «двадцать пятого кадра», убивающего тех несчастных, которые на протяжении многих часов наблюдали его на экране. И все убийства, по их мнению, заканчивались смертью. Число 25 действительно имеет отношение к делу, но ни о каких кадрах на самом деле и речи не шло.

Я попытался восстановить картину трагедии, произошедшей в пятницу 25 февраля 1994 года. Мой поход в местный архив закончился успехом, я нашел требуемую картину кисти неизвестного художника Ш.Г.Сурового «Трагедия в НИИ», и после ряда дорогостоящих реставрационных работ восстановил ее. На полотне были изображены семеро людей в белых халатах, в смертельных судорогах икающих кровью у белоснежных мониторов «ViewSonic 15 GS». То, что жертв вируса было семь, а не шесть — по числу могил — меня весьма обескуражило, я бы даже сказал — озадачило. В углу картины виднелась рука неизвестной секретарши, набиравшей по телефону «03». Это навело меня на новые мысли и родило план следующего действия.

Мои стопы направились в местную реанимационную клинику. Усыпив бдительность медсестры лошадиной дозой цианистого калия, я пробрался в досье больницы за февраль 1994 года. Похоже, я напал на верный след — 25 числа, в пятницу, в больнице был новый завоз пациентов. Давайте я процитирую цитату главврача клиники:

«Из НИИ ЖиА к нам подвезли семерых пациентов: одного блондина, трех брюнетов и четверых лысых. Третий справа показался мне довольно симпатичным. Я начал с него — померил давление, температуру, поинтересовался аппетитом. Пока я заносил его данные в учетную карточку, остальные шестеро драматически скончались. Смерть их была ужасна и омерзительна — они корчились, орали, икали. Наблюдалось обильное слюно- и потоотделение. Я заснял их гибель на видеопленку и увез ее домой — она мне пригодится для развлечения моих гостей, которые будут просить показать им очередной фильм ужасов. Оставшийся в живых пациент, предположительно мужчина 37 лет, впал в коматозное состояние и помещен в палату номер 91. По просьбе друзей из ФСБ в диагноз трупов я вписал «сибирская язва», а чтобы не возникали подозрения в несоответствии симптомов и диагноза, исправил ее на новую разновидность: «новосибирская язва».