Тайна исповеди

Спецвыпуск Xakep, номер #028, стр. 028-116-1

Морган Кант опоздал на ужин. Обычно он приходил в Зал Питания вовремя, но сегодня его отвлекла внеплановая работа - капитан требовал кое-что изменить в программе входа в атмосферу, пришлось остаться и вместе со штурманом изучать те черновые наброски золотым «Паркером», которые сам кэп называл полностью законченным планом. Работа заняла не так много времени, но к приходу Моргана из Зала ушли уже практически все - только возле выхода за круглым столом сидел корабельный капеллан (из новых, прибывший с последней Волной); его окружали пятеро молодых человек из группы геологоразведки с большим вулканом на спине у каждого.

Капеллан, Кристофер Марч, забыв о каше, остывающей на тарелке, что-то увлеченно рассказывал своим слушателям (те, правда, жевать не забывали, но их тела были напряжены - каждое слово Марча было для них в диковинку, это чувствовалось по их позам). Морган не стал прислушиваться, посчитав это неприличным, отошел в дальний конец Зала и стал ждать официанта.

Тот подкатил достаточно быстро - рядом с Кантом остановился поднос, свободно парящий в воздухе, с прицепленным к нему небольшим экранчиком. Выбрав из строк, медленно проплывающих на экране, необходимое, Морган ткнул в них пальцем, поочередно выбирая; поднос коротко пикнул и отъехал в сторону.

Кант оперся на стол грудью, сложил перед собой руки и задумался. Мысли мчались в его голове рваной чередой - то о матери, оставшейся за десятки световых лет, то о предстоящей через шесть недель посадке на Британику, то о собственной душе, потерянной где-то в глубине Вселенной много лет назад. Его взгляд невольно переместился туда, где проповедовал Марч.

Капеллану было около шестидесяти лет, седые волосы покрывали его голову; лицо с проникновенными глазами, способными открыть, будто штопор, любой замок, запирающий сердце, было сегодня напряженным, взгляд - тяжелым, речи медленными и взвешенными. До Моргана слова не долетали, по движениям губ он читать не мог, приходилось просто смотреть на происходящее и искренне завидовать тем парням, что слушали сейчас Слово Божье.

Подойти к капеллану сам Кант вряд ли бы решился - у него на многие воззрения Кристофера Марча были свои собственные взгляды. Он просто смотрел издалека, даже не пытаясь угадать содержание беседы. И вдруг Марч указал на один из голографических портретов, парящих над центром Зала.

Кант машинально поднял глаза вверх - несмотря на то, что знал лица всех людей, сияющих вечно розовым светом в высоте, - Гордона Брасса, первого капитана «Вирджинии»; Тима Лайфуса, ее первого навигатора... И отца Джереми. Мало кто помнил его имя и фамилию, он так и вошел в экипаж «Вирджинии» - ее первый капеллан, отец Джереми, и все.

Кант почувствовал, как по коже спины пробежали мурашки от взгляда теплых, добрых, окруженных морщинками глаз отца Джереми; довольно неприятно было видеть сквозь голову священника потолок Зала, но очень скоро это ощущение прошло. Лицо обрело реальные черты, потеряло всякую голографическую проницаемость. Морган не мог оторвать от него глаз. Заныл рубец справа на шее - там, где туго и горячо пульсировала сонная артерия.