ОСНОВНОЕ ОТЛИЧИЕ

Спецвыпуск Xakep, номер #046, стр. 046-120-14

Отмычка, своей формой и функциональностью напоминающая ключи, которыми пользуются проводники в поездах. Потертая, поцарапанная… Сколько дверей, сколько людей было закрыто этим ключом за стенами психушки – и сколько было выпущено на свободу? Металл приятно лежит в ладони; я вспоминаю, как открыл дверь кабинета, оставив в нем труп врача…

Мерзость. Но мост превыше всего.

…До провала метров двадцать, не больше. Начинают слабеть ноги. Я чувствую, что не смогу шагнуть в бездну. Хотя, черт возьми, какая там бездна?! Подумаешь, упаду в воду, выплыву, вернусь, пройду снова…

Снова? Зачем? Если воздух не выдержит меня, то для чего идти снова? Ведь других путей нет…

Поздно думать. Жаль, если Артемьев умер зря. Но ведь люди на том берегу как-то там оказались…

Если только… ЕСЛИ ТОЛЬКО ОНИ НЕ БЫЛИ ТАМ С САМОГО НАЧАЛА.

…Все, край. Брусчатка кончилась.

Шум воды бьет в уши.

Я сжимаю ключ от кабинета Артемьева сильнее, до боли в суставах. И шагаю в воздух…

А через мгновенье ноги несут меня по мосту. Но уже с другой стороны.

Силы оставляют меня. Я неуверенно иду к людям, которые внезапно стали ближе; они машут мне руками и бегут навстречу…

Колени подгибаются сами. Брусчатка больно бьет по ногам; мир вздрагивает, покачивается, но не валится, как карточный домик – я чудом остаюсь в сознании. Переход отнял много сил.

Переход? Перелет? Телепортация?

Чушь… Все должно быть очень и очень просто. Загадка всегда сложна, отгадка всегда элементарна; именно поэтому люди часто чувствуют себя оплеванными, даже решив задачу, – слишком уж все элементарно…

Я пытаюсь подняться. Люди все ближе. Я уже слышу их крики; они бегут, расталкивая друг друга, размахивая руками…

Размахивая руками… Руками…

Господи…

И ключ падает на брусчатку.

Основное отличие… ЕГО НЕТ. Мы здесь все одинаковые.

У меня хватает сил оглянуться – прежде чем они окружают меня.

Мост тает в дымке. Он больше не нужен.

Я – последний. Все уже здесь…

* * * * *

Коломенцев был на последнем издыхании: его сменщик, Леха Кротов, не пришел сегодня утром. Запил, сволочь, и все это знают, но никто ничего не предпринимает. Главврач похлопал Коломенцева по плечу, вздохнул, что было красноречивее всех слов, и оставил его на вторые сутки.

И тут все как с цепи сорвались! Две травмы – два урода-мотоциклиста. Потом аппендицит, но это, по большому счету, фигня. Справились. Потом приперлась какая-то ненормальная баба, которая требовала осмотра только у заведующего отделением; правда, Коломенцев так и не понял, чем она больна, но времени она отняла столько, что у него сначала появилась, а потом исчезла головная боль, а она все говорила, говорила…

Когда на улице скрипнули тормоза «Скорой», Коломенцев, честно сказать, даже обрадовался. Он прошел мимо недовольной всем и вся, но, судя по всему, абсолютно здоровой женщины и практически выскочил на крыльцо. Дверь, хлопнув за спиной, отрезала недовольную стерву от доктора.

Каталку уже вытащили. Тело, лежащее на ней, было накрыто простыней. Коломенцев недоумевающе поднял брови, глядя на врача бригады.