Атака на гипоталамус (правдивая история в двух частях)

niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #053, стр. 053-122-10

Отец кивнул, прекрасно понимая, о чем идет речь. О случившемся они узнали от Алексея Кулькова, который знал их домашний телефон. Он срывающимся от волнения голосом сказал, что их сын находится в Центральной клинической больнице, что его ранили из пистолета, попросил приехать туда и бросил трубку: он просто не мог больше ничего произнести от волнения. Отец собрался в несколько секунд, вылетел на лестницу и помчался в гараж. К больнице он подруливал уже через несколько минут, по дороге не замечая ни светофоры, ни разметку и знаки.

Его провели к завотделением реанимации, где вежливо, но настойчиво усадили в кресло и налили полстакана коньяка. И только потом отцу рассказали, что у Миши такая проблема: у него открытый огнестрельный пулевой многооскольчатый перелом лобной и правой височной костей с повреждением вещества мозга.

- В настоящий момент ваш сын жив, - тихо говорил врач. – Не буду скрывать от вас, что вероятность смертельного исхода невероятно высока, вам надо быть готовым к самому худшему. В эту минуту идет операция, после которой ваш Михаил будет помещен к нам, и вот тогда уже начнется самое серьезное, начнется борьба за жизнь. Бороться будем мы, вы и он. Цель у нас с вами одна, но пути ее достижения разные. Я и мои коллеги будем делать все от нас зависящее при помощи абсолютного научного подхода. Вы же должны делать все зависящее от вас в моральном плане: он должен ни в чем не нуждаться. Ему даже в коматозном состоянии необходимо слышать ваш голос или голос матери, он должен чувствовать заботу о нем. Лично я уверен, что больные с разными степенями расстройств сознания все равно присутствуют здесь, просто потеряв способность к синтезу реакций. Так что... Мужайтесь и делайте все, что необходимо.

Отец полез в карман за деньгами – доктор остановил его.

- Не буду говорить, что я чертовски бескорыстен, но... Пока еще просто не за что.

Сына принесли в реанимацию через три с половиной часа. Отец видел издалека (ближе не дали пройти), как его аккуратно переложили на кровать и подключили трубку, торчавшую у него изо рта, к аппарату искусственного дыхания. Аппарат зашипел, грудь сына стала ритмично подниматься и опускаться под простыней. Голова была тщательно забинтована и покрыта сетчатым бинтом, но и сквозь него были видны проступающие розовые пятна. Отец прикусил губу и опустился в кресло, любезно подставленное доктором. Больше всего на свете ему хотелось сейчас найти хозяина клуба и пустить ему пулю в лоб. Устроили, сволочи, разборки! Лучше бы его убили, этого президента, лучше бы он...

- Доктор, - позвал он одного из дежурантов. – Он ведь может прийти в себя в любую минуту...

Врач виновато улыбнулся:

- Я бы не стал так надеяться на вашем месте. Я был на операции. Слишком уж тяжелое ранение...

Но все было иначе. Его сын очнулся уже в середине следующего дня, обвел глазами ту часть палаты, которую смог увидеть, не поворачивая головы, и глазами показал на трахеотомическую трубку, часть которой ощущал в горле. Дежурная медсестра искренне удивилась и поспешила уведомить доктора о пришедшем в сознание больном Зубкове. А еще через двое суток, когда Мишу сняли с искусственной вентиляции, разрешили разговаривать с родителями и слушать маленький приемничек, появился Ник.