Happy birthday to you...

niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #057, стр. 057-122-1

Человек за компьютером был весел: его пальцы постукивали по клавиатуре в такт звучащей из колонок музыке. Перед ним на мониторе разворачивалась история – глупая, смешная история. Временами глаза наблюдателя смотрели на индикатор записи: все, что происходило сейчас на экране, записывалось в файл.

- Будет чем похвастаться сегодня, - промурлыкал он себе под нос, когда события на экране стали развиваться особенно бурно. - Начальство будет довольно.

Он подрегулировал резкость и яркость, откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол рядом с мышкой и чашкой с остатками чая. Руки сами собой сложились крестом на груди. Поза была до нельзя удобной. Человек прикрыл веки, но прежде чем задремать, протянул руку к колонке и приглушил звук. Содержание его в настоящий момент не интересовало: оно ему было просто ни к чему. Скоро он ровно задышал, сон смежил его веки. А на экране продолжалось действо...

* * * * *

Тарелка с салатом была уже на две трети пустой. Фомин тупо возил в ней ложкой, стараясь зацепить несколько горошин сразу, но это у него не получалось. Правда, степень его упорства давно перевалила за сто процентов, остановиться он уже не мог и был обречен умереть от голода возле этой тарелки. Ложка выделывала немыслимые круги, разрисовывая все вокруг майонезом, словно мороз на стекле окна. Дыхание было тяжелым, будто весу в ложке было не меньше ста килограммов. Фомин облизывал губы и придерживал предплечье свободной рукой, пытаясь прицелиться. Горошины, как назло, вываливались из ложки именно в тот момент, когда он был готов подхватить очередную, стараясь довести их число в ложке до десяти.

- Ух ты... - шептал он себе под нос. - А вот... Блин...

Задача была не из легких. Учитывая тот факт, что две трети тарелки съел не он, можно было предположить, что от голода он действительно скоро умрет. Казалось, что десять горошин в ложке – это некое абсолютное условие существования, без которого дальше жить и уж тем более есть было просто невозможно.

Обстановка вокруг Фомина располагала к долгой ловле горошка. Начнем с того, что в комнате он был совершенно один. Никто не торопил его, не заставлял делать все быстро. Никто не толкал под локоть, не просил передать соль или плеснуть еще водки в рюмку.

Вокруг не было никого.

- Сейчас... Вот еще чуть-чуть...

Он высунул язык, словно ребенок, увлеченный сверхважным делом. Ложка выделывала немыслимые пируэты, словно приклеенная к горошинам в салате. И когда последняя из них уже была готова вот-вот сорваться в мельхиоровую западню, в дверь кто-то позвонил.

Фоминых вздрогнул, растеряв половину того, что уже поймал к этому моменту, потерял из виду ту, за которой гонялся последние минут десять, грохнул кулаком по столу и пошел открывать. По пути он задел ногой пару стульев, расставленных вдоль стола, едва не уронил бокал, стоящий на углу, и пустил в воздух пару матерков в адрес того, кто пустил насмарку его занятие.

За дверью стоял Петя, или, как он любил называть себя еще со студенческих времен, Петр Иваныч. Почему он требовал ото всех обращения "по-взрослому", было тайной, но никто особо не перечил, ибо звучало это довольно прилично.