Плащ

Спецвыпуск Xakep, номер #038, стр. 038-118-4

У ворот он остановился. Захотелось оглянуться, но он не стал этого делать, считая слабостью, а ему надо было быть сегодня самым сильным на этой земле. Провел ладонью по шершавой от многодневной щетины щеке - неприятное ощущение "живой наждачной бумаги". Удивился слезам, удивился искренне, поднеся пальцы с маленькими солеными капельками к самым глазам. Он не плакал уже очень давно, несколько месяцев. С тех пор, как стало ясно, что спасение только в одном - войти в эти ворота...

Нащупал в кармане карандаш, погладил его, словно живое существо. Внезапно понял, что закусил губу до крови...

Кровь всегда имела вкус, несмотря на то, что мама с детства говорила ему о том, что так не бывает, что нет в крови ничего, способного вызвать вкусовые ассоциации. Но он почему-то никогда в это не верил и очень быстро убедился в собственной правоте.

Что-то там шевельнулось, внутри. Где-то за воротами.

Он досчитал до десяти, вслух, громко, четко, будто в первом классе у доски. Это придало ему сил. Толкнул ворота - они жалобно скрипнули, прочертив по земле глубокую полуокружность и открывая путь вперед, в полумрак.

* * * * *

Бурков, закрыв лицо ладонями, сидел на полу у стены. Майор внимательно смотрел на него, склонив голову набок. Потом наклонился, поднял с пола свою дорогую ручку с золотым пером, хотел стукнуть ей несколько раз об стол, но передумал и положил в карман. Его пальцы мягко легли на папку, лежащую на столе, суставы тихонько хрустнули, майор принялся задумчиво изучать свои коротко остриженные ногти.

Пауза затянулась.

- Прогноз был плохой, - внезапно сказал Бурков голосом абсолютно спокойным и чистым. - С самого начала все знали, что ничего хорошего не выйдет.

Руки от лица он так и не убрал, словно продолжая играть в прятки с самим собой.

- Тех, кто видел его сразу... Тогда, когда его привезли... Нас было всего три человека. Ах, да, еще анестезиолог, что ж я его-то позабыл.

Майор кивнул, сам не зная, зачем. Он просто чувствовал, что Бурков прислушивается ко всему, что происходит в комнате, что он УГАДАЕТ этот кивок. Так и случилось - это словно было сигналом к продолжению монолога.

- Я думаю, Вы зря не стали читать - заговорил вновь генерал, но майор его перебил - торопливо, будто боясь, что не успеет высказаться.

- Я читал. Раньше. И я, знаете, не мазохист, а там такие фотографии, что мороз по коже... Единственное, что хочется сделать - захлопнуть эту папку побыстрее и отодвинуть куда подальше. Простите, продолжайте.

Бурков наконец-то убрал ладони от лица. Майор ожидал увидеть там слезы, но их не было.

- Он должен был умереть сразу, - произнес генерал, обращаясь куда-то к потолку. - Он выжил даже не случайно, это нельзя назвать случайностью. Это вообще нельзя объяснить ничем.

Майор кивнул. Фотографии в этой папке были достойны самого страшного атласа по судебной медицине.

- Нейрохирургия, сами понимаете, наука, с одной стороны, очень точная, дотошная и кропотливая, а с другой - допускающая множество приближений и допущений. Помните, в "Формуле любви" одну из знаменитых фраз земского врача: "Голова - предмет темный и исследованию не подлежит"?