Ночная работа

niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #061, стр. 061-120-5

Тормозной путь был длинным. "Ауди" ушла далеко на полосу встречного движения, скособочившись от торможения с незначительным заносом. В полосу, освещенную фарами, попала противоположная обочина с порванной покрышкой на ней.

- Сто-о-ой! – закричал Тушин и потянул на себя руль, как штурвал самолета. И машина, бросив вперед из-под заблокированных намертво передних колес кубометр земли, замерла. Тишина длилась всего секунду. Ошалевший от происшедшего Тушин с трудом приходил в себя, чувствуя, как слабеют руки и начинается жуткое сердцебиение. Он отшатнулся от руля, как будто тот был покрыт копошащимися гусеницами, - с отвращением и испугом. Отодвинулся назад, позабыв, что у машины есть двери.

Потом он закричал. Это была жуткая смесь мата и простого крика, мольбы о помощи и проклятия. Ударив несколько раз по рулю и вызвав из недр машины длинный гудок, он наконец-то вспомнил, кто всему виной. И тогда он вышел из машины.

Все, что случилось потом, он запомнил на всю жизнь.

Навсегда.

Внезапно налетевший порыв ветра был так силен, что Тушин едва не вывихнул себе плечо, пытаясь удержать открытую дверцу. Пыль, дождевые капли, листва, мусорные пакеты, – все это взвилось с обочины, закручиваясь в маленький приземленный смерч. Петра Михайловича качнуло вместе с машиной, которая, как парус, откликнулась на ветер жуткими вибрациями. Воздушная масса, будто живая, пересекла дорогу, оставаясь видимой из-за бликов фар "Ауди" на мокрой листве. Смерч ударил в подножие исполинского тополя метрах в ста - ста пятидесяти от Тушина дальше по трассе.

И огромное, просто гигантское дерево, неожиданно качнувшись, упало поперек дороги, разломившись при ударе пополам, пышные ветви тополя вздрогнули, наполовину обронив листву.

Петр Михайлович не мог произнести ни слова. Он обернулся в ту сторону, где стоял трейлер, заставивший его затормозить, чтобы понять, видел ли водитель все случившееся, и обомлел: ОБОЧИНА БЫЛА ПУСТА. "Дальнобойщика" нигде не было.

Он явно не мог исчезнуть так быстро, большегрузная машина с огромным контейнером. Не мог - и все. И тем не менее его не было...

* * * * *

Венечка Смирнов всегда подавал надежды – всю жизнь, сколько себя знал. Для него "подавать надежды" означало то же самое, что для какого-нибудь ученика сантехника "подавать ключи". Его надеждами питался не он сам, а те, кто его окружал, – коллеги и соратники.

В его тусклом свете молодого дарования выросли и ушли в большую жизнь уже несколько достаточно крупных бездельников, против которых оказался бессилен Тушин с его чистой душой, не способной к конфликтам с бездарностью. Он же сам продолжал оставаться для заведующего светом в окошке, оказавшись не способным к написанию даже самой обычной кандидатской.

Работая как вол, он наравне с Тушиным тащил все, что только можно, ковыряясь в дерьме, приставляя отрубленные головы к телам, разыскивая на истлевшей одежде следы от ножа и пули, – и так уже четыре года после института. Закончив с отличием и получив "красный диплом", он, сам того не ожидая, оказался там, где был и по сей день. Многие считали его просто дурачком – для него же быть с самим Тушиным означало добиться в этой жизни практически всего. Авторитет начальства был высок, и хотя Вениамин довольно быстро понял, что хотя Тушин как судебник и патологоанатом еще далек от совершенства, человеческие качества у него всегда на высоте.