Гений и злодейство

Niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #063, стр. 063-120-10

— Нет, — отрицательно покачал головой Ингрем. — Случаются в нашей жизни необратимые вещи.

И он направил ствол пистолета в грудь Романа.

* * * * *

...— Минкявичус! — крикнули из двери, на которой были приделаны две таблички: одна изображала эмблему ионизирующего излучения, на второй были три большие буквы «ЯМР». — Минкявичус, номер восемь, по записи. Есть такой?

— Да, да, — поднялся с кресла в дальнем конце коридора пожилой мужчина в джинсовом костюме. — Иду, я здесь...

Медсестра, которая звала его, удовлетворенно кивнула и скрылась за дверью. Мужчина подошел, взглянул на таблички, кашлянул в кулак и вошел в кабинет.

— Проходите, раздевайтесь, — сказал из дальнего угла кабинета сидящий за компьютером доктор. — Вот, возле двери вешалка...

Минкявичус снял куртку, рубашку; как-то неловко расстегнул ремень на брюках, споткнулся, разуваясь. Выглядел он достаточно растерянно и неловко. Оставшись в одних трусах, он совсем смутился и спросил:

— Я готов. Что дальше?

— Минуточку, — доктор что-то делал на экране компьютера. — Сейчас скопирую ваши паспортные данные из регистратуры в запись обследования, и мы сразу начнем. Мариночка, уложи больного...

— Я не больной... — тихо шепнул Минкявичус и взглянул на медсестру. Та просто указала ему рукой на еще одну дверь, отделявшую этот кабинет от зала с аппаратом.

— Проходите, ложитесь головой на маленькую подушечку... Там есть поручни, можете держаться за них, если хотите. Когда заработает красный маячок, старайтесь дышать поверхностно и практически не шевелиться, чтобы было меньше искажений на изображении. Компьютер, конечно, дотянет до нужных пределов, но все-таки не двигайтесь, пока не загорится зеленый свет.

Мужчина вошел в комнату, подсвеченную легким зеленоватым светом, льющимся отовсюду. Стол, подушка, напоминающая валик для швейных иголок — настолько она была мала. Белая простыня, пара столиков у стен. И большое кольцо в стене, которое, похоже, должно было выехать к пациенту, обхватив со всех сторон стол, чтобы создать трехмерное изображение внутренних органов.

Минкявичус легонько прикоснулся к столу кончиками пальцев и провел ими по холодной простыне. Что-то угнетающее было в этой сверкающей белизне, в этой чистоте, сопровождающей все, связанное с медициной, всегда и всюду. Присев на край стола, он в последний раз оглянулся и лег.

Где-то здесь всегда пролегает невидимая граница между случайным человеком в кабинете, зашедшим спросить совета, и пациентом, с ужасом ожидающим приговора врача. Едва ты лег на стол — и ты уже в полной власти доктора... Минкявичус вздохнул, нащупал поручни, замер.

Легкое гудение, которое всегда слышалось со всех сторон словно из ниоткуда, стало нарастать. Минкявичус, не шевеля головой, одними глазами стал испуганно осматриваться. Внезапно он понял, что больше всего на свете он хочет встать со стола и, даже не одеваясь, рвануть отсюда бегом, чтобы ничего не знать, ни о чем не думать!

Усилием воли он подавил в себе это желание. Бисерины пота выступили у него на лбу, он облизнул пересохшие губы и попытался посмотреть себе за голову. Где-то в углу, под потолком, медленно стал вращаться красный маячок, освещая стены по порядку против часовой стрелки. Неожиданно что-то большее, круглое наехало на него сверху, стол немного наклонился в сторону и он услышал голос издалека: