Убей меня нежно

Niro

Спецвыпуск Xakep, номер #044, стр. 044-106-6

Профессор устало опустился в кресло и посмотрел на экран монитора. Человек на экране лежал на кровати и неподвижно смотрел на яркую лампочку под потолком.

И было ясно, что ему не хочется жить.

* * * * *

Пружины противно скрипели, но он уже давно перестал обращать на это внимание. Закинув руки за голову, он пристально смотрел на трещины в потолке, и в его голове метались какие-то картины из прошлой жизни – то ли принадлежащие ему воспоминания, то ли попавшие в его мозги извне...

Это было хуже всего – потерять себя как личность. Он уже давно перестал различать свое и чужое, жизнь наполнилась непонятными образами, ужасами, кровью, человеческой дикостью – и лишь изредка откуда-то из неимоверных глубин всплывали лица знакомых и друзей, держались перед глазами в какой-то дрожащей розовой дымке; а потом они проваливались куда-то за порог понимания, и вновь кровь, ужас, страдания...

Пальцы сжимали простыни, глаза превращались в узкие щелочки, сквозь которые в мозг ввинчивались тонкие злые лучи лампы; губы, давно уже искусанные в кровь и превратившиеся в две сухие болезненные корки, беззвучно шевелились, исторгая немые крики.

Открылась дверь. Никакой реакции. Медсестра в накрахмаленном халате осторожно приблизилась к нему, стараясь не цокать каблуками по бетонному полу. В руке – шприц и несколько спиртовых шариков.

Она нерешительно оглянулась в нескольких шагах от кровати. Охранник кивнул, вошел, встал рядом с кроватью и положил ладонь на свою дубинку. Глаза человека на кровати медленно повернулись к нему, остановились на оружии; рот скривился, тело машинально дернулось, пытаясь отползти, но тут же оставило всяческие к этому попытки. Сил не хватало даже на то, чтобы поднять руку – охранник усмехнулся, покачал головой и погладил дубинку; не один раз с ее помощью усмиряли этого непокорного человека...

- Сожмите кулак, - тихо проговорила медсестра, чья спина еще помнила сильный удар практически отправленного на тот свет ее подопечного, который после очередной процедуры оказался погруженным едва ли не в кому – после инъекции она неосторожно отвернулась от него и чуть не погибла от мощного толчка в спину; он пнул ее в спину и прокричал что-то неразборчивое, что-то о смерти. С тех пор она не входила сюда одна...

Пальцы собрались в кулак, на предплечье надулись вены; спиртовой шарик прошелся вдоль одной из них несколько раз, рука заблестела, игла аккуратно нырнула под кожу. Поршень на себя – в шприц ринулись алые завихрения, смешиваясь с лекарством; медсестра удовлетворенно провела языком по губам и медленно стала вводить раствор.

Человек на кровати переводил взгляд с охранника на нее и обратно, прислушиваясь к своим ощущениям. По вене распространилось тепло, постепенно охватившее все тело, он прикрыл глаза и постарался отключиться от всего, что с ним происходило. Он знал, что это не снотворное, но спать захотелось неимоверно – так было всякий раз первые два-три дня после очередной процедуры.