Акция устрашения

niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #050, стр. 050-122-15

Люди практически не обращали внимания на то, что у него в руке пистолет. Неотъемлемая черта больших городов - равнодушие к происходящему. Правда, временами эти самые равнодушные люди толпами окружали чьи-то растерзанные тела, чтобы вдоволь поглазеть на чужие страдания, но только не сейчас. Бегущий парень со взглядом загнанного волка их интересовал не больше, чем тараканы в соседнем доме.

Где-то позади, довольно далеко, раздался очередной визг шин, впивающихся в асфальт. Преследователь тоже не особенно интересовался правилами дорожного движения, подрезая автомобили. Калиниченко боялся даже оглянуться, опасаясь того, что споткнется и потеряет драгоценные секунды. Вариант остановиться, спрятаться и выстрелить в спину приходил ему в голову, но он подгонял себя в беге, очень беспокоясь за груз, который нес сейчас. Ведь против него играл профессионал, который мог почувствовать ловушку за километр и обыграть незадачливого парня, вздумавшего поиграть со Службой в прятки.

Чья-то собака, носившаяся по двору, попыталась было рвануть за ним с громким лаем, хозяин одернул ее, вернул на место; но оскаленная пасть с капающей слюной заставила Калиниченко ускориться настолько, что он уже не чувствовал под собой земли. Он бежал не замечая ни луж, ни тлеющей листвы, заботливо подожженной дворниками; он, как опытный шпион, уже когда-то проделывал эту процедуру - правда, шагом. Он изучил эту дорогу - на всякий случай, не мог не изучить. Слова Павла жгли его изнутри; он проходил этот путь, кидал взгляд на большой висячий замок с кодом, неслышно шевелил губами: "Сначала двести восемь, потом, через две секунды - пятьсот шестнадцать, потом уже там, внутри, нажать на стене вторую от верхней правой петли плитку..."

Он никогда не думал, что придется вот так - мчаться сюда, к спасению и себя, и информации, сжимая в руке пистолет, из которого только что ранил человека (а тот, возможно, уже умер...)

Он почувствовал себя усталым. Дышать стало тяжелее, вот-вот в левом боку резко начнет колоть селезенка, это он уже про себя знал: никогда в школе и институте не отличался физической подготовкой. Он не умел бегать на длинные дистанции, умудряясь полностью выкладываться на первых же сотнях метров и превращая остальные пару километров в мучение и издевательство над своим телом и душой преподавателя. Губы пересохли, язык грозил прилипнуть к небу, напоминал наждачную бумагу, смазанную для верности "Моментом".

Вдруг стало ясно, что самое тяжелое, что может быть в жизни, - это пистолет, который внезапно стал таким тяжелым, что просто тянул руку, плечо, а следом и все тело к земле. Вот только расстаться с ним было чертовски трудно, ибо он придавал хоть какую-то уверенность во время этой сумасшедшей погони, оставляя надежду на выстрел, хотя бы на один.

Хотя бы себе в голову.

И Калиниченко тащил оружие в руке, стараясь поменьше размахивать им на бегу, прижал его к груди и временами ослаблял хватку вспотевших пальцев.