Принцип Маклауда

Niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск: Хакер, номер #064, стр. 064-120-2

— Понятно, для чего все те пакеты, которые в машине остались. Куча еды ему дороже денег, в магазин ведь выйти целая проблема.

— Совершенно верно. Я все ждал, Михаил, чтобы ты раньше спросил. Ну да бог с ним. Надо проходить. Похоже, он открыл дверь и даже сам не понял кому. Говорить по большей части буду я. Ты же понимаешь, что у меня это выйдет гораздо дипломатичней. Внимательно следи за развитием разговора: вполне возможно, что он не очень адекватен, может воспринять наш приход как угрозу, как вторжение, как опасность для жизни...

— Все так серьезно с ним, Павел Григорьевич?

— Я, скажу по секрету, читал его историю болезни. Есть еще у меня знакомые такого ранга, что достать для меня документы, составляющие тайны разного рода, не так уж и трудно... Так вот, фабула там еще та... Мне иногда кажется, что все, кто занимается Сетью на том уровне, на каком он умеет... или умел, черт его знает... Все они потенциальные клиенты психиатрических клиник.

Из комнаты раздался кашель, невнятное бормотание. Скрипнули колеса, наверное, от инвалидного кресла. Спустя несколько секунд потянуло дымком.

— Господи, что он курит? — скривился Михаил. — Что за мерзость... Неужели нет ничего поприличнее? Надеюсь, там, в ваших пакетах, есть хотя бы «Парламент»?!

— «Парламент»? Вы с ума сошли... Неужели вы никогда не нюхали этот запах — вот он стелется сейчас по всей квартире? Я, едва вошел сюда, сразу понял, откуда черпает силы несчастный. Это же марихуана. Конопля. Трава. Ферштейн?

— Натюрлих, — ответил Михаил, продолжая кривить лицо. — Наркота, черт побери. Еще один плюс в мою пользу. Надо уходить отсюда, пока есть гарантия, что он не запомнил наши лица.

— Сомневаюсь, что он запомнит их даже после получасовой беседы, — Павел Григорьевич невесело усмехнулся. — Живые люди — это совсем не то, что ему интересно. Неужели ты раньше никогда не сталкивался с такими, как он, Миша?

— Не приходилось, чего уж греха таить... Потому мне немного не по себе. Думаю, это видно невооруженным глазом. И еще. Все это чертовски похоже на что-то, что я уже когда-то видел по телевизору. Или в кинотеатре... Что-то вроде «Блэйда».

— В каком смысле? — Павел Григорьевич явно понимал, о чем говорит Михаил, но хотел услышать его трактовку.

— Ну, как сказать... Даже слов не хватает. Как вроде одни нехорошие люди пришли к таким же нехорошим, но из этого всего вырастает некий намек на героизм, всесильность, вседозволенность. А корни-то одни — что у тех, что у других.

— То есть он ничем не отличается от того, против кого мы попросим его играть?

— Да. Блэйд. Точно. Плюс Блэйд был идейным, а мы несем деньги, поэтому наш вариант более гнилой, — Михаил нервничал все больше и больше. — Давайте уже побыстрее все закончим и уйдем отсюда.

Павел Григорьевич поправил галстук, посмотрел по сторонам и шагнул в комнату. Михаил сделал пару шагов следом за ним. Следующую минуту они молчали, так как не в силах были произнести ни слова.

Комната произвела на них жутковатое впечатление. Сквозь давно не мытое окно, не прикрытое ничем — никакого намека на занавески не было — пробивалось настолько мало света, что даже серо-голубой отблеск экрана телевизора казался здесь ярким. Возле окна в инвалидной коляске сидел человек, который был целью их визита. Его окутывало призрачное облако того самого сладковатого дыма, который Павел Григорьевич безошибочно опознал как конопляный.