Клондайк

Niro (niro@real.xakep.ru)

Спецвыпуск Xakep, номер #037, стр. 037-120-2

Это была черта, объединявшая их – только у одного боль была свежая, острая, воспоминания о ней пробуждались каждую секунду при взгляде на автомат, а у другого она гнездилась где-то внутри, и рубцы на запястьях были кнопкой, запускающей ход воспоминаний о ней.

Они знали друг друга. Они были знакомы уже давно – около пяти лет. И впервые за все время их знакомства они поменялись местами. Наручники перекочевали с одних рук на другие. Кровь потекла в другом направлении.

Имя человека в кресле – Игорь. Сержант воздушно-десантных войск. В прошлом. В далеком прошлом.

Имя человека на стуле – Азир. Он из Ирака. Почему-то чертовски похож на человека славянских кровей – природа пошутила над исламистом, дав ему истинно русские черты лица. Нет ничего, что при взгляде на него может заставить усомниться в русских корнях этого человека. Нет не только присущих арабам черт лица – нет и акцента. Именно поэтому... Именно поэтому они оба сейчас здесь.

Игорь гладит оружие, Азир кусает губы – незаметно, чтобы не вызвать неудовольствие противника. Любой незапланированный жест, любое движение, звук, взгляд – все может спровоцировать выстрел. Игорь сквозь прищуренные глаза, в очередной раз прикрытые от зудящей боли в руках, рассматривает Азира. Давно он хотел сделать это именно так, как сейчас – чтобы в ответ не свистнула плеть и не щелкнул взведенный курок...

Время движется еле-еле, как кисель. Тишина в комнате нарушается редким покашливанием Азира, который дышит все хуже и хуже и не знает, что внутри у него тоненькой струйкой льется кровь из отбитого бронха – кровь, которая раздражает его легкие, заставляя кашлять. Каждое покашливание Азир сопровождает испуганным взглядом, который он бросает на Игоря, ожидая если не выстрела, то еще одного удара. Но Игорь ничего не предпринимает. Он молча смотрит на Азира, иногда искривляя рот в усмешке.

Пару раз он вставал в туалет – Азир даже не пытался ничего предпринять в эти минуты. Он оставался в той же позе, в какой его оставлял Игорь, прислоняя автомат к стене рядом с креслом. Только взгляд его с трудом отрывался от автомата, когда тот снова оказывался в руках хозяина.

Игорь уже два раза перехватывал этот взгляд – и в очередной раз громко щелкает предохранителем, переведя его в положение "Автоматический огонь". Громкий щелчок заставляет Азира вздрогнуть на стуле; ножки, и без того державшиеся на честном слове, подкашиваются, одна из них трещит, и Азир падает с покосившегося стула на пол.

Рука, намертво зажатая наручником, еле слышно хрустит, волна боли пронзает его. Азир, нелепо вывернув кисть, повисает на железной цепи рядом с упавшим стулом. Сознание готово покинуть его – столь сильна и всеобъемлюща боль, столь велико страдание. И вот чернота накатывает на его глаза, свет меркнет, и даже сломанная рука уже не будоражит мозг, не в силах удержать на плаву...

Игорь тоже закрывает глаза. Рот искривляется – но не в усмешке. Скорее, это презрительная гримаса. В свое время в подобной ситуации он сам был на высоте.

Вытянув ноги, он закатывает правую штанину. Ноги нет. Есть только титановая трубка, не толще трех пальцев, сложенных вместе. Она уходит в ботинок, исчезая под шнуровкой. Выше, у колена, которого нет – кожаный упор для культи. Несколько ремней, подтянутых к паху. Качающийся шарнир, неплохо изображающий коленный сустав – но уже не потанцуешь, не присядешь на корточки так, чтобы все поверили, что твоя нога с тобой, а не осталась...