КАК ХОРОШИ, КАК СВЕЖИ БЫЛИ РОЗЫ...

Спецвыпуск Xakep, номер #041, стр. 041-120-3

Морщины взрывают его лицо широкой сетью, спирт будоражит внутренности и заставляет закипать разум. Он резко опускает обе ладони на стол, ударяя ими по обе стороны от бутылки. Внезапно с улицы раздается звук, заставляющий его вздрогнуть, но не от страха, а от нетерпения. Этот звук он ждет каждый раз на протяжении последних семи или восьми лет - однажды сбившись со счета, он уже не помнит, сколько времени проведено здесь.

Ноги с трудом поднимают его из-за стола. Он идет к шкафу с книгами, шаркая, как старик, хотя на вид ему еще далеко до человека немощного и больного. Руки опираются на обе стороны созданного им прохода, раскачивая тело; он что-то бубнит себе под нос, слова плохо различимы, лишь общий фон может донестись до стороннего наблюдателя. Возле шкафа он останавливается на несколько секунд, собираясь то ли с силами, то ли с мыслями. Мутные глаза, в которых отчетливо виден уровень принятой жидкости, внимательно осматривают полки, словно забыв, зачем именно он пришел.

Вот она - "Анна Каренина". Почему-то на этот раз он засунул ее довольно высоко, приходится подниматься на цыпочки и тянуться, тянуться... Книга, потревоженная слабыми от алкоголя пальцами, падает ему на голову. Он чертыхается, не успевая прикрыть макушку руками, получает ощутимый удар, книга падает на пол - его движения замедленны и пародийны, он явно неуклюж в своем теперешнем положении. Приходится нагибаться, книга пару раз выскальзывает из его рук, он вновь выражает свое недовольство - на этот раз потише, но поувереннее. Наконец, она у него в руках.

С ней вместе он подходит к Алсу. Усатая девушка смотрит куда-то мимо него в сторону окна. Он криво усмехается ей, после чего спрашивает, какое сегодня число. Судя по всему, молчание Алсу его не устраивает, он прищуривает глаза, глядя в календарь, потом проводит по нему пальцем и по одному ему понятному признаку вспоминает, что на дворе девятнадцатое августа.

- Смотрим, смотрим... - шепчет он себе под нос, уткнувшись пальцем в август и медленно подводя взгляд к зеленому кружочку, в центре которого стоит цифра "19". - Страница шестьдесят восьмая...

И он аккуратно открывает книгу на шестьдесят восьмой странице, плотоядно облизываясь.

- Мичурин, одиннадцатый сектор... Помню, как же... Панов, шестой сектор... Тоже помню... Стоит глянуть, что на улице...

Не закрывая книги, он подходит к окну и поднимает бинокль. С книгой в руках это делать неудобно, он переворачивает ее обложкой вверх, кладет на подоконник. Бинокль прилипает к глазам.

Вначале ничего не происходит. Он просто водит головой из стороны в сторону, пытаясь найти источник звука, который пока никуда не исчез. Наконец, взгляд застывает. Он увидел.

По каким-то ему одному известным признакам он шепчет: "Сектор восемь... Или девять. Нет, все-таки восемь..." Смотрит, не отрываясь, минут пятнадцать проходит в полной тишине, звук, который насторожил его, постепенно стихает, вместо него слышится шум отъезжающей машины, накладывающийся на людской гомон.