ЗВЕЗДА И СМЕРТЬ ХОАКИНА МУРЬЕТЫ

(часть вторая, неизвестная)

Спецвыпуск Xakep, номер #023, стр. 023-096-3

Ноги затекли. Он встал и увидел рядом с собой лопату, воткнутую в чернозем рядом с колышком. Обыкновенная лопата с затертым до блеска черенком; множество таких же рук ласкали его неоднократно, превратив в сверкающий столб. Он коснулся лопаты, не веря в ее реальность. Пальцы ощутили дерево; нашлось несколько щербинок. Где-то у основания виднелась наполовину сорванная этикетка.

Он медленно протянул правую руку и крепко обхватил черенок. С усилием вытянув лопату и, отряхнув с нее прилипшие жирные комья земли, придирчиво осмотрел лезвие. Оно было заточено, но не было новым - несколько хороших выемок, помнящих камни, о которые лопата спотыкалась давно и не очень, утвердили Его в мысли, что кто-то уже выполнял эту работу раньше.

Незаметный порыв противно теплого ветерка колыхнул флажок, напомнив о том, что пора начинать. И в ту же секунду где-то далеко, там, где горизонт, заурчал кто-то большой и невидимый. Тревожный взгляд вдаль не дал ничего. Пару раз обернувшись вокруг, Он не увидел ничего и никого, способного издать подобный рокот.

Лопата ударила в землю. Рокот стал приближаться.

Первый ком земли отлетел в сторону и упал, развалившись на множество мелких, в паре метров от колышка, в той стороне, откуда надвигался звук. Работа закипела.

Еще одна лопата. Еще одна. Десятая. Сотая.

Расстояние сокращается, но очень медленно. Это можно определить по тому, что мощность звука еле заметно усиливается, в нем уже можно различить тоны разных высот; кучка земли рядом с колышком неуклонно увеличивается. Хотелось бы быстрее, но это за пределами возможностей.

Он вспоминал свое рождение, размахивая лопатой в пустыне. Вспоминал, как неизвестная мать исторгла из себя тело, покрытое слизью; как выстрелил в глаза свет; как сам собой открылся для первых слов рот. Пот покрывал Его лоб, плечи, ложбинки между лопаток и над ключицами, заливал глаза и щеки. Клинок вонзался в землю, проникая в него полностью до основания черенка; ногами помогать не приходилось. Ком отваливался вбок и оказывался на лопате; бросок - капли пота летят с волос следом...

В какой-то момент Он, наконец, убеждается в том, что яма углубляется быстрее, чем подступает звук. Это придало Ему уверенности. Движения стали более четкими, торопливости поубавилось. Формирующееся углубление напомнило Ему выплюнувшую его воронку; Он ухмыльнулся и рубанул лопатой точно в середину, словно мстя за свои жуткие роды.

Звякнул первый камень.

Настороженность мгновенно вернулась на прежнее место в голове. Приблизив клинок к глазам, Он разглядел новую зазубрину рядом со старыми, она отчетливо бросалась в глаза, словно укоряя в излишней расслабленности. Проведя пальцем по краю лезвия, Он убедился в реальности изъяна и посмотрел вниз, туда, где из пушистого чернозема торчал кусок гранита.

Условия задачи изменились.

Он присел в яме, края которой были уже на уровне поясницы, разглядывая неожиданно возникшее препятствие. Камень был еле виден; руками Он раскидал землю с его верхушки и с радостью убедился, что не все так плохо - камень был невелик, сил хватило выворотить его из ямы наружу и оттащить к основанию земляной пирамиды. Спрыгнул обратно и кончиком лезвия потыкал дно - осторожно, боясь повредить его. Ничего. Махнул сильнее, вонзаясь в чернозем.