НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

Niro

Спецвыпуск Xakep, номер #035, стр. 035-120-4

Волощук принялся разглядывать свои ладони, потом повернул их вниз, внимательно рассмотрел каждый ноготь, сжал-разжал кулаки… В его мыслях шла упорная борьба здравого смысла и инструкций. Кузнецов закинул ногу на ногу, расслабился. В исходе этой внутренней борьбы он был уверен. Спустя минуту Волощук подошел к своему компьютеру, нажал несколько клавиш – на экране появилась фотография Кузнецова и несколько строк текста. Шумно выдохнув для храбрости, майор набрал необходимую команду – и на личной карточке полковника, прикрепленной слева на груди, зажегся зеленый квадратик. Его яркий свет давал Кузнецову право проходить в любое служебное помещение на стартовом этаже.

Полковник благодарно кивнул, встал, пожал Никите руку. Потом повернулся и вышел из медотсека, направляясь навстречу новой работе.

Волощук сел в кресло, которое было еще теплым, подключил к своим запястьям пару датчиков, снял кардиограмму, неразборчивым, истинно медицинским, почерком написал в верхнем углу фамилию «Кузнецов» и, даже не взглянув на нее, пришпилил степлером к личному делу полковника.

* * * * *

Кузнецов всегда думал, что пригодность человека к военной службе можно определить по одному-единственному критерию – по его отношению к эстетике оружия. Он неоднократно спорил на эту тему со своими коллегами, приводил массу аргументов в поддержку своей версии, но далеко не всегда находил понимание. Он не умел спорить; точнее сказать, он разучился это делать, несмотря на два высших образования – инженерное и военное (за плечами была Академия Бронетанковых войск). Армия вынудила его стать прямолинейным, не терпящим возражений человеком, и поэтому все его аргументы обычно воспринимались только в виде приказов.

Он считал – и так было очень давно, с детства – что вычислить склонность человека к военному делу очень просто. ДОСТАТОЧНО ВЫЯСНИТЬ, ВИДИТЕ ЛИ ВЫ КРАСОТУ В ОРУЖИИ. Если да – другими словами, если вы в состоянии оценить оружие как произведение искусства, испытывать вдохновение, держа в руках пистолет или прижимаясь щекой к холодному прикладу, восхищаться изгибами торпедного катера и фигурами высшего пилотажа – вы просто созданы для того, чтобы носить погоны. Если нет – вы обречены всю жизнь быть «пиджаком», далеким от суровых армейских будней, человеком второго сорта.

Кузнецова всегда привлекало оружие. Еще со школы он пронес это ощущение благоговейного трепета при взгляде на средства умерщвления людей. Начав посещать с шестого класса стрелковый кружок, он втянулся в этот процесс на уровне зависимости – приклад «мелкашки» вызывал в нем бурю эмоций, несравнимых с теми, что возникали при решении квадратных уравнений и разглядывании тычинок и пестиков. Лежа на драном матрасе в школьном тире, установив локоть левой руки в правильную позицию и удерживая тяжелую для школьника винтовку нетренированным еще запястьем – он был и Робин Гудом, и Кожаным Чулком, и Вильгельмом Теллем одновременно. «Правая нога – продолжение ствола». Он сам был продолжением ствола.